ЛАТВИЯ

     Первой «зашевелилась» латвийская эмиграция. И уже в 1988 году на монетном дворе в Квебеке (Канада) по ее заказу был бит монетовидный знак в трех разных металлах – бронзе, серебре и золоте. Серебряные и золотые изготавливались в разных весовых вариантах: серебряные – весом в тройскую унцию (т.е., 31,1 г) и две тр. унции (т.е., 62,2 г), золотые – весом в тройскую унцию и в три тр. унции (т.е., 93,3 г).
     Выпуск был предпринят Всемирной Федерацией Свободной Латвии (WFFL – PBLA) совместно с некоторыми другими зарубежными латышскими организациями. «Аверсом» «эмитенты» считают ту сторону, на которой на фоне лучей восходящего солнца изображен известный в Риге и за ее пределами монумент Свободы и помещена надпись «TĒVZEMEI un BRĪVĪBAI» («Отечество и Свобода»), а также даты – «1918-1988». Последние, надо полагать, отмечают 70-летие провозглашения первой независимости Латвии (в Советском энциклопедическом словаре на 1918-й год в истории этой страны приходится только одна дата: «17.12.1918 в Л. провозглашена Сов. власть» – ?; однако отсчет истории своей независимости в нынешней Латвии ведут, видимо, от другой даты, по поводу которой в «Большой Советской Энциклопедии» записано следующее: «…империалисты Германии 18 нояб. 1918 сформировали послушное им буржуазное контрреволюционное «временное правительство» во главе со своим ставленником Ульманисом и объявили Л. «независимой республикой».). Соответственно реверсом следует считать сторону с гербом независимой Латвии, названием государства – «LATVIJAS REPUBLIKA» – в верхней части и неким подобием номинала: «TROJAS 1 UNCE» – в верхней. Причем, интересен такой факт. Этот «номинал» одинаков на всех вариантах данного выпуска: и на бронзовом, где весом в 31,1 г. и не пахнет (тут всего 21,6÷21,9 г.), и на серебряном двухунцевике, где веса 62,2 г., и на золотом трехунцевике, где веса 93,3 г., а, тем более, на серебряных и золотых одноунцевиках. Последнее дает понять, что это обозначение – не весовая единица, а номинал. Что касается гуртов этих предметов, то у бронзового он – насечен, а у золотых и серебряных – гладкий, с небольшой вдавленной надписью состава и пробы металла. Количество разновидностей этого выпуска удваивается в связи с тем, что в свете допущенной в первой части тиража ошибки (слово «TĒVZEMEJ» следовало писать как «TĒVZEMEI»), вторая его часть чеканилась уже исправленным штемпелем.
     На сертификатах этих предметов обозначено слово «PATTERN» («ПРОБА»).
     В 1989 г. Имел место еще один аналогичный выпуск латвийских тройских унций, посвященный «350 th. anniversary of the Latvian Presence in America» («350-летней годовщине латвийского присутствия в Америке»). Автору известен один вариант такого монетовидного знака – серебряный, весом в 1 тройскую унцию.
     Следующим этапом на этом пути стали «пробы» известного латышского медальера и гравера Яниса Миканса. «Виртуозный гравер и ювелир, талантливый медальер и скульптор, знаток металлов и минералов, специалист по резьбе твердейших камней, изучивший технологии античных и средневековых мастеров, реставратор старинных музейных предметов из серебра и золота, эксперт по атрибуции и датировке ювелирных изделий прошлых столетий, знаток археологии и этнографии древних балтов, руководитель ювелирного искусства, словом – Мастер» – так о нем отзывался Президент Клуба медальерного искусства Латвии Я. Струнулис («Миниатюра» № 39, 1998 г.).
     В период проведения Дней Искусств в Латвии Янис Миканс вышел на Домскую площадь и ударами обыкновенной кувалды «чеканил» медально-монетовидные предметы и дарил их восторженным зрителям. Последние удостаивались подарков  и в мастерской Яниса, где они получали в качестве таковых частные «монеты» достоинством «1 МИК» (VIENS MIKS 1986) и с портретом самого гравера.
     Одной из наиболее значимых работ Миканса стал 5-латовик 1991 г., который был выполнен по всем правилам монетного производства и, в принципе, вполне мог стать государственной монетой даже по своему дизайну («Миниатюра» № 4, 1991 г.; «Мир коллекционера» – «Военный вестник Юга России» № 60, 17 марта 1992 г.). на аверсе знака размещен государственный герб Латвии. Под ним в одну строку – словесный номинал – «PIECI LATI» («ПЯТЬ ЛАТОВ»). Еще ниже. В разрыве даты «1991» между первыми двумя цифрами («19») и вторыми («91») крупно размещен цифровой номинал – «5».
     Довольно любопытно оформлена оборотная сторона. В качестве ее основного элемента использовано изображение фрагмента известного рижского «Памятника свободы» (работа крупнейшего латышского скульптора Карлиса Зале (1888-1942 гг.). Фрагмент включал в себя группу «ЛАЧПЛЕСИС», в которую входила фигура народного героя XIII века, богатыря – выразителя воли народа к победе над поработителями. Символизируя эту победу, богатырь разрывал пасть чудовищу. Довольно недвусмысленный символ в свете событий 1991 г., в котором нетрудно узнать главных действующих лиц композиции. Однако, это уже из области политики.
     Но, даже несмотря на явно антисоветский, антироссийский смысл изображения, этот пробный вариант монеты новой Латвии так и не был утвержден. Прошли проекты графика Г. Лусиса и медальера Я. Струпулиса с абсолютно неполитизированными мотивами изображений: корова, лосось, росток сосны…
     А пробный вариант пятилатовика Я. Миканса так и остался пробным.
     Несмотря на чеканку его одними и теми же штемпелями, при просмотре автором шести известных ему экземпляров этой «монеты» в разных коллекциях был выявлен ряд отличий технологического характера, которые сведены в специальную сравнительную таблицу.
      
     Сравнительная таблица

     Как видно из таблицы, скорее всего, это далеко не все возможные варианты экспериментального пятилатовика Я. Миканса.
     О гуртовой индексации можно лишь догадываться. Либо это полностью маркировка сплава, из которого отчеканен монетовидный знак, либо буквенное обозначение это – маркировка сплава, а цифры – порядковый номер пробного экземпляра из серии отчеканенных в том или ином сплаве.
     У всех известных экземпляров качество, близкое к Пруф (т.е., выпуклые элементы изображения – матовые; монетное поле – близкое к полированному).
     По свидетельству человека, привозившего данные экземпляры, в его поле зрения попадал такой пятилатовик с «западным» сочетанием сторон (т.е. ↑↓).
     Это – весь известный автору спектр дообщегосударственной чеканки латвийских монетовидных знаков периода нарастания центробежных сил по развалу СССР и реального распада союзного государства.

ЛИТВА

     В этой бывшей ССР, насколько известно автору, не было крикливых, скандальных выпусков монетовидных знаков, агитирующих за «самостийность» и против Советской державы. Пропагандистская кампания за выход из состава Союза ССР, судя по всему, не коснулась нумизматики и экзонумии. К этому ставшему тогда уже очевидным процессу литовские компетентные инстанции отнеслись деловито и спокойно. Уже в 1990 г. у них началась пробная чеканка будущих монет независимой Литвы. Автору известен 50-центовик, дизайн которого (за исключением даты) ничем не отличается от официально выпущенного в обращение. Известны также две разновидности пробной 1-центовой монеты с дизайном, аналогичным 10-, 20-, 50-центовикам 1991 г. (т.е., реверс отличается от реверса вышедшей в обращение монеты данного номинала). К сожалению, разрешения владельца этих монет на публикацию их изображения не получено.

ЭСТОНИЯ

     Зато в этой крикливой антисоветской, антироссийской кампании преуспели определенные круги в Эстонии.
     Еще в 1989 году, почувствовав фатальный размах тех самых центробежных сил по развалу Советского Союза, одна из частных эстонских организаций «подрядилась» для чеканки монетовидных знаков, выполнявших роль маленьких антиплакатов, всем своим видом призывающих к выходу из союзного договора и демонстрирующих готовность этой небольшой прибалтийской (или, как стало модно говорить в  последние 15-20 лет, – балтийской) республики к выпуску своих собственных денег.
     Так, были отчеканены тогда мало кому известные монетовидные знаки под лозунгами «Наши деньги», «Свои деньги» и т.д. Автору известны два таких знака. На одном реверс содержит изображение карты «свободной» Эстонии, ее название на эстонском языке «EESTI» и надпись «OMA RAHA» («Свои деньги»). На другом надпись гласила – «ŌNNE RAHA» («Деньги счастья»). Предметы выполнены в белом металле  (говорят, были и латунные экземпляры) и имеют два варианта по гуртам (гладкие и с оформлением). Что касается аверсов, то он практически у всех безноминальных монетовидных эстонских знаков-жетонов одинаков и содержит крупное (практически во все монетное поле) изображение герба Эстонии 1920-1930-х гг. и разнесенную по две цифры (справа и слева) у его геральдической «талии» датировку.
     Третьим таким безноминальным пропагандистским монетовидным знаком в Эстонии стал предмет с надписью «VALE RAHA». Но не столь интересна была она, эта надпись, как изображение реверса, выполненного в стиле тиражного советского рубля, где вместо года, в нижней части, помещалась упомянутая выше надпись, а в верхней части… эстонский лев своими лапами разрывал изображение советского рубля, что должно было нести такую смысловую нагрузку – «чужие деньги», «не наши деньги», «запрещенные деньги» и, в принципе, означало примерный перевод эстонской надписи. Говорят, этот монетовидный знак предварил собой выход в обращение новых государственных монет независимой Эстонии в 1991 г.
     Был и четвертый тип таких монетовидных жетонов с датой «1991» и надписью «VABA EESTI RAHA» («Деньги свободной Эстонии»), но автору не доводилось даже видеть данный экземпляр.
     Но, помимо безноминальных выпусков, были также монетовидные знаки с номиналами. В частности, в 1990 г. «увидела свет» точная копия латунной эстонской кроны образца 1934 г., но с новой датой – «1990». В этом же году и с этой же датой выпущен уменьшенный вариант вышеупомянутой кроны, только вместо полного названия «государства» (на тот момент еще не суверенного) «EESTI VABARIIK» она содержала краткое наименование – «EESTI». Этот вариант известен двух типов – в желтом металле и в белом. Кроме того, существует разновидность с одним едва намеченным листочком в левой части венка. У всех этих вариантов гурты – гладкие.
     Кроме того, в 1990 г. Кооператив «Алас» («Наковальня») предпринимал выпуск так называемых «крон певческого фестиваля» («LAULUPEO KROONI») достоинством 25, 50 и 100 крон.
     Как рассказывали эстонские коллеги, это не было каким-то хаотичным, бессистемным явлением. Кампания по чеканке предшественников вторых в XX веке собственно эстонских денег была довольно четко спланирована. Это видно даже просто глядя на очередность помещаемых на монетовидных знаках лозунгов. Так же, как четко был организован и процесс распространения среди населения Эстонии этих нумизматических предметов. В Таллинне оборудовали то ли один, то ли несколько специализированных нумизматических киосков. Именно через них продавались нуми-гаранты предстоящего «светлого будущего» эстонцев. Говорят, очереди в них занимались задолго да рассвета. Причиной тому были и высокая популярность данных монетовидных знаков среди коренных эстонцев, и крайняя ограниченность их тиражей (за исключением «большой» кроны 1990 г.). Киоски эти, якобы, работали ранним утром в течении нескольких минут. Агитпропжетоны быстро реализовались и киоски на этом прекращали свою работу. До очередного выпуска новых монетовидных знаков. Продавались последние по цене 6 рублей 60 копеек, т.е. по 1 доллару США за штуку (по впервые объявленному тогда курсу отечественного рубля по отношению к американскому доллару – 1$ = 6 р. 60 к.). И уже сразу после продажи этих предметов через киоски, по официально объявленной цене, жетоны эти имели среди коллекционеров Эстонии гораздо более высокую стоимость, а до российских коллекционеров они практически и не дошли вовсе.
     Кстати, тип лицевой стороны безноминальных эстонских монетовидных знаков почти без изменений «перекочевал» на новые государственные металлические платежные знаки независимой Эстонии достоинством 1 и 5 крон.
     Еще в начале 1990-х от эстонских коллег была получена информация о том, что чеканились в серебре и крупные номиналы со всеми атрибутами монет. Похоже той же организацией, что выпускала и вышеописанные монетовидные знаки. Однако, новыми властями республики они не были признаны ни как памятные, ни как пробные монеты.     

* * *